Лидеры

Человек, который выкуривает пачку сигарет в день, выпивает пол-чашки смолы в год. Человек — единственный представитель животного мира, способный рисовать прямые линии. Поверхность легких — порядка 100 квадратных метров. Человеческий мозг генерирует за день больше электрических импульсов, чем все телефоны мира вместе взятые. Женщины моргают примерно в 2 раза чаще, чем мужчины. Мужчины потеют примерно на 40% больше, чем женщины. Мужчины примерно в 10 раз чаще женщин страдают дальтонизмом. Почти половина всех костей человека находятся в запястьях и ступнях. Люди с голубыми глазами более чувствительны к боли, чем все остальные. За время жизни кожа человека сменяется примерно 1000 раз. Чихнуть с открытыми глазами невозможно. 1. Через струю воды толщиной в иголку вытекает примерно 840 литров воды в сутки. 2. В начале XX века православной церковью была дана рекомендация следующего содержания: "При наречении новорожденной именем следует иметь в виду,что святые Инна и Римма ... были мужчинами". 3. В римско-каталической церкви высшие епископы называются ... приматами. Именно по этой причине, первая классификация животного мира, созданная Карлом Линнеем, была предана анафеме. 4. Китайские мудрецы утверждали, что на спине спят святые, на животе - грешники, на правом боку - цари, а на левом - мудрецы. 5. Символ #, часто называемый "решеткой", "знаком номера" или "знакомфунта" на самом деле имеет официальное название - октоторп. 6. Тариф - это остров в Средиземном море, где впервые стали брать плату за стоянку в порту.

БЫДЛО Я завернул во двор и остановил машину у знакомого подъезда. Давно здесь не был. Те же облезлые лавочки у подъезда. Старые качели. Березы в палисаднике под окном. Даже лужа возле сараев – и та на месте. Ничего не изменилось. Тьфу! Как они здесь живут? — Хорошая машина, ага! Даже вздрогнул от неожиданности. Обращавшийся ко мне бродяга симпатий не вызвал. Откуда он вынырнул? — У братухи моего еще лучше, ага! Знаешь моего братуху? Я презрительно глянул на обладателя «братухи»-автовладельца. Невысокий, одетый не совсем уж по-бомжовски, но явно в вещи с чужого плеча, постарше меня на несколько лет, он стоял передо мной и улыбался во весь рот. Придурок какой-то. — Не знаю я твоего братуху и тебя знать не хочу. Пошел отсюда, бомжара! Развелось вас, дармоедов… Мужик как-то странно посмотрел на меня и вдруг заплакал совсем как ребенок. Идиот, точно. — Брат мой приедет! Вот увидишь, ага… Вы все увидите! Блин, только этого мне не хватало! — Митяня, успокойся! Серега, привет. Заходи, подымайся в квартиру, — услышал я знакомый голос дядьки. Ну, хорошо хоть Николай вышел. Вовремя. — Здорово, Коля. Что это за фигня? Кто такой? Я его вообще не трогал. — Ничего, все нормально. Проходи – говорю, не обращай внимания. Митяня, не плачь. На, тебе двадцать рублей – пойди купи себе что-нибудь. Бомжара перестал плакать и радостно схватил протянутые деньги. — Пойдем, Серега. Давно ты не приезжал. Видишь, повод какой хреновый … Мы поднялись в квартиру на втором этаже. Я переступил порог и почувствовал знакомый запах детства. Здесь жила моя бабушка. Когда мои родители уезжали в командировку, отправляли меня к ней. Бабушка жила одна с тех пор, как умер дед. Я был единственный внук, бабуля меня обожала и баловала, как могла. Теперь её нет. В наследство отписала мне эту двушку в хрущевке. Только вот Николай и жена его – Светка… Николай, вообще-то – мой дядька, младший брат матери. Но я не привык называть его «дядей». Николай, Коля – все так называли и я привык. А он относился к этому без претензий. Николай раньше работал шахтером, где-то в Читинской области. Помню, хорошие бабки заколачивал в советские времена. Приезжал в отпуск с женой Светкой, оба нарядные, привозили кучу подарков матери, нам. Бабушка очень гордилась им, жалела, что так и не родили ей наследников. Говорили – Светка однажды застудилась сильно на работе. Из-за этого и не могла. Николай устроился на шахту сразу после армии – дружок сманил разговорами о длинном рубле. Сам-то потом уехал через год, а Коля остался надолго. Стал бригадиром, вступил в партию, даже орден получил. В газете про него писали, помню – бабушка с гордостью показывала соседям статью в «Труде» с фотографией сына. Николай со Светланой собирались перебраться на Кубань, поближе к матери, к родне. Денег копили на дом. К тому же здоровье давало знать о себе – Коля заработал инвалидность. Какая-то там болезнь у шахтеров профессиональная от отбойного молотка, что-то с вибрацией связано. Ему теперь каждый год месяц в санатории положено бесплатно. Потом эта авария в шахте. Тогда они и решили окончательно вернуться. Приехали, купили машину – «Волгу». Оставались деньги на покупку дома. Мои родители посоветовали присмотреть жилье у моря, в Геленджике. У отца там были знакомые, вот и поехали тогда вчетвером – Николай со Светой и мои мать с отцом. Отец, уезжая, смеялся: « Вот, Серега! Будет теперь и у нас родня на море!» Они не доехали. Водитель встречного «Камаза» заснул за рулем. Мои родители погибли сразу. У Светланы – перелом позвоночника. Николай кучу денег ухлопал на врачей. А тут еще перестройка грянула, оставшиеся деньги превратились в пыль. О доме у моря пришлось забыть навсегда. Вот и остались жить у бабушки. Стахановец с женой в инвалидной коляске. После смерти родителей я редко приезжал сюда. Раздражать меня стал Николай. Не знаю – может обида у меня осталась за родителей. Но он свою вину чувствовал, это точно. Нет, думаю – не это. Раздражало отношение его к жизни. Быдляческое какое-то. Сто раз с ним спорил по этому поводу – бесполезно. Опустил ручонки, работает на стройке, Светку свою катает туда-сюда. Ни к чему не стремится больше, всем доволен, все устраивает. Всё пытаются ребенка взять в детдоме. Да кто им даст его? Зарплата нищенская, пенсия за инвалидность. Квартирка только вот эта. Правда, и она теперь моя. По документам все права только у меня – бабушка при жизни так решила. Я ж не виноват. Конечно, я не зверь. Не выгоню на улицу. Но и дарить не собираюсь. Квартира денег стоит. Дом хоть и не новый, но в центре – строительные компании давно кружат вокруг. Хорошие бабки дают. Почти все жильцы согласны. А им со Светкой и в коммуналку какую-нибудь переехать можно. Им-то все равно где жить, по большому счету. Да и вообще – что я должен за них беспокоиться, если сами за себя не беспокоятся? Терпеть не могу людей, которые зарабатывают меньше трешки баксов в месяц и считают что это нормально. Не понимаю их. Ну что ты за мужик? Подними жопу, заработай. Отними, в конце концов. Жизнь такая. Жестче надо быть. Зарабатывать надо, крутиться, а не сидеть возле жены. Я же кручусь? Не женат – не до этого пока. И дети – что нищету плодить? Зато все нормально у меня – работа, машина, квартира в Москве… — Ты чай какой будешь, Серый? Черный или зеленый? – прервал мои мысли Николай, — Светлана отдыхает, давай потише. - А? Давай зеленый… — Зеленый, так зеленый. Чего на похороны не приехал? Всё дела? - Дела. Да и не люблю я подобные мероприятия. Не знаю как вести себя. Неуютно и фальшиво всё как-то. Все плачут. Особенно бабки – как-то по-деловому, профессионально, вроде деньги отрабатывают. Как проститутки на заднем сиденье в машине, без души. - Хм… Ну ты сравнил! Проститутки… Совсем ты там в своей Москве… - Что в Москве? Опять начинаешь? Думаешь, там мне с неба всё падает? Просто так деньги дают, как ты этому чумазому сявке сейчас? — Не надо так. Это Митяня. Он… Ну, как сказать? Светка говорит – блаженный он. Жаль его. - «Блаженный»… Да быдло он! Обыкновенное русское быдло, которое ничего в жизни не хочет, только бухать! Чего жалеть таких? Кто им виноват? — Слушай, Серега, — Николай разгладил ладонью лежащий на столе «АиФ», — ну откуда в тебе это? «Быдло»… Это люди, Сережа. Давно сам элитой стал? Почему у тебя одни деньги в голове? Считаешь, только деньги в жизни важны? — Ха! Опять нищебродские разговорчики про моральные ценности… Ну, а что важно, по-твоему? — Семья важна. Дети. Люди важны, Серега. — Это люди? Да ну тебя, что с тобой разговаривать? Бесполезно. Что с квартирой решать будем? — С квартирой? А что решать? Ты – хозяин теперь, ты и решай. — Короче, Николай. Ты там не подумай чего… Мне сейчас очень нужны бабки. Месяц вам на подготовку к переезду. Я сам подыщу варианты. Приеду – обсудим. Пока. Николай даже не глянул мне вслед. Я приехал месяца через полтора. Николай сидел на кухне перед початой бутылкой водки. Я поздоровался и положил на стол несколько листов с вариантами по жилью. — Тут ваши ребята-риэлторы вариантики подобрали – глянь на досуге. Бухаешь? Спаивают народ жиды-демократы? Гы-гы. Или праздник какой? — Да какой там праздник… Ты что-то как не приедешь, так… Митяню сегодня похоронили. Я не ходил, так вот – помянуть решил. - Митяню? Это какого? Бродягу того, что я в прошлый раз встретил? А что с ним – на работе надорвался? Ха-ха! - Нет, — Николай как будто не заметил моего юмора, — Убили его. Забили до смерти. Может – менты, а может – малолетки безбашенные. Кому мешал?... - Коль, я с тебя поражаюсь. Ты взрослый человек вроде. Вот что ты жалеешь быдло всякое? Они сами выбирают такую жизнь, их не переделать. Им нравится так жить, и ничего ты с ними не сделаешь. Никто же не заставляет их валяться под забором, бухать, никто водку им в рот не заливает. Что их жалеть? — Не знаю. Только вчера как узнал про Митяню, такой ком к горлу подкатил… Чуть не расплакался, представляешь? Мать хоронил, не так было. Все-таки восемьдесят семь ей было – пожила. А тут… Да ты что, не помнишь его, Митяню? Должен помнить. Он в шестнадцатом доме жил. Брат у него еще старший – Сева. В Питере врач. Митька хороший парень был. В армии с ним что-то случилось. Не знаю, но комиссовали его через год. Может – били, может – еще что. Но он безобидный был. Не псих, нет. В дурку не брали – сказали, что номальный. Странный только. Беззащитный, как ребенок. Выпивать стал, да. Но, не то чтобы совсем уж – мать не позволяла. А когда три года назад тёть Лена – мать его, померла, приехал Севка. Продал квартиру, а Митяня на улице остался. Так и жил – ночевал в подъездах, на чердаках, питался тем, что люди дадут. Я ему шмотки свои старые давал. Он всем твердил: «Скоро приедет мой братуха, увидите! Заберет меня в Питер, ага.» Не мог поверить, что родной брат его так кинул. А тот… Даже на похороны не приехал. Я телеграмму давал… Собрались люди, похоронили… Да неужели не помнишь его? Я вспомнил. Конечно. Митя. Дима. Я тогда совсем пацаном был – лет шесть. Мы с местными ребятами зимой пошли на карьер. Раньше там, кажется, глину добывали или еще что. Подземные воды затопили карьер и получилось небольшое, но довольно глубокое озеро. Я тогда, чтобы не показаться трусом, первым ступил на лёд и сразу провалился. Пытался выбраться, ломая тонкий лед и с перепугу отплывая еще дальше от скользкого берега. Дружки мои испугались и бросились бежать прочь. Мне повезло, что навстречу им попался Дима. Он меня и спас. Помню, как он вытащил меня и, улыбаясь, кутал в свою телогрейку: «Что, накупался, ага? Дома-то влетит! Водолаз…» Он меня потом так и называл – «водолаз». Пока в армию не ушел. — Да… Так что с квартирой, Серега? Когда съезжать? - Что? А… — я взял со стола листы с адресами и порвал, — Ты прости меня, Коля. За всё… Я налил водки себе и ему. Почти по полстакана. — Давай лучше выпьем. За Митяню. За бабушку. За родителей моих. За нас с тобой. — Давай за людей выпьем, Серёжа. И мы выпили. За людей. Не чокаясь.

ВСЕ ЛЮДИ БРАТЬЯ Сегодня благополучно замкнулся круг и я уже с полным основанием могу утверждать, что все люди братья. Ну, или почти все. За исключением незначительного процента благородных профессиональных воров и разной прочей мрази. Почему замкнулся круг? Началось всё два месяца назад я как всегда выехал утром из гаража. Езда мне в тот день совсем не понравилась, и я решил причалить к ближайшей станции метро. Пришлось долго кружить вокруг большого магазина, пока не подвернулось местечко. Вечером после работы вернулся на эту станцию за своим бессмысленным железным другом, смотрю – а меня подлейше–наглейшим образом закрыла точно такая же машина как моя, только цвет салатовый. Зло всматриваюсь и обнаруживаю за стеклом на торпеде бумажку с номером телефона. Звоню: - Здравствуйте, Вас беспокоит тот человек, машину которого вы так жестоко закрыли. Выходите. Женский голос: - Добрый вечер. Извините, но так уж получилось. Дело в том, что я не рядом, а на другом конце города на работе, но Вы ради Бога не переживайте, я выпущу Вас через три минутки. - Что значит на другом конце!? Какие три минутки!? Кто же меня выпустит вместо Вас!? - Выпущу я, не переживайте, только Вы должны меня понять, ведь я полдня готовилась к нашему разговору. - Девушка, не морочьте мне голову! Мне все равно где Вы и сколько Вы готовились к нашему разговору, но если в течении трех… - Подождите и послушайте, пожалуйста. Я Вам обещаю, что Вы уедете через три минуты, но для этого Вы тоже должны пойти мне навстречу. - Ладно, я засекаю время. - Отлично, видите газетный киоск? - Ну. А причем тут...? - Пожалуйста, не перебивайте, время уходит. Подойдите к его тыльной стороне. Обычно я не любитель глупых розыгрышей, но тут в виде исключения решил позволить сделать из себя дурака, уж больно голос располагающий… В конце концов – что я теряю? Моя машина недалеко и надежно закрыта во всех смыслах. - Але, я подошел, дальше что? - Вы там? Прекрасно. Видите - помадой написано слово на уровне лица? Прочтите мне его. - Да идите Вы к черту! В игрушки решили поиграть, так я сейчас возьму домкрат и… - Нет, нет, нет, сейчас Вы все поймете и уже через две минутки спокойно поедете домой. Поверьте мне, ведь я Вас ни разу в жизни не обманула. - Ладно, тут написано – «Лариса» - Супер, Лариса – это я, а теперь пожалуйста скажите номер своей машины. - Ну номер то Вам зачем? Ну «346» - Спасибо и последний-препоследний вопросик: - на какой передаче стоит Ваша машина? - Обычно на второй. Три минуты уже прошли. - Все спасибо, я поняла, что Вы – это Вы. Теперь подойдите к моей машинке и аккуратненько, чтобы никто не видел, откройте лючок бензобака, там лежит ключ с брелком. Я ведь и закрыла именно Вас, ведь Вы без труда справились с сестрой своей машины. Через две минуты с прекрасным настроением, я уже ехал домой, размышляя о том, как приятно доверять людям и что далеко не любая женщина глупее любого мужчины. И вот сегодня круг замкнулся. Так же как и два месяца назад, я вывернулся из длинной очереди стоящих на работу машин и снова стал наворачивать круги в железном лабиринте той самой стоянки у магазина, но места не было, хоть матом ори. Часы показывали, что даже на метро я уже почти не успеваю. Смотрю – стоит старая знакомая - салатовая сестра моей машины. Я решительно ее «запер», Номер телефона той девушки у меня не сохранился и я оставил на торпеде записку – «Долг платежом красен» Поздно вечером, когда я вернулся за своим заново красиво припаркованным халявщиком-конем, под крышкой бензобака нашел свой ключ и записку – «Все люди братья!»

Из интернета. Мы с мужем вчера были свидетелями поступка, на который решится не каждый. Ситуация до ужаса банальна. Пешеходный переход возле Лазурного. Три ряда машин. Женщина с коляской переходит дорогу к Лазурному. Крайний левый ряд остановился пропускать. В среднем остановилась машина "Тойота", серебристая, госномер — буквы не помню, цифры 520. Женщина с коляской на середине дороги. И по крайнему правому ряду "летит" низенько-низенько хлопчик на машине... Так водитель "Тойоты", видя все это, просто резко выворачивает руль вправо, перегораживая дорогу летуну, тем самым прикрывая женщину своей машиной. Летун успел чудом затормозить. Так вот, я потом думала долго-долго: а смогла бы я так сделать или нет? Вы не представляете, сколько потом водителей сигналило этому 520 с поднятым вверх большим пальцем! Вот это, я считаю, поступок! После этого я поняла, что у нас еще не все потеряно, есть еще люди, человеки!

Почему врачи сволочеют... Как же быстро сволочнеешь. И ведь незаметно происходит этот процесс. Вроде смотришь на себя - ничего особо не изменилось, а на самом деле где-то в районе передней черепной ямки гниль уже уселась и видишь ты все гнилое да паршивое... И по-другому уже и не понимаешь, как оно может быть. Если, например, бабулечек, в больницу попадает, то мысль первая всегда - сплавили старушку родственнички, отдохнуть решили. И уже готовишься вызванивать социальную службу, искать сына-алкоголика через милицию, а к выписке перевозку заказывать и ругаться, ибо отпрыски единокровные заняты изрядно и забирать бабушку у них нет ни времени, ни желания. А ежели бабушка с синяками да переломами, спрашиваешь аккуратно, не бил ли ее кто. Бабушка, конечно, не скажет, что ее внучек родной поколотил, да только по глазам стариковским это сразу ясно становится. А еще неприятнее видеть, какой легкой походкой покидают приемный покой родные бабушек и дедушек, когда ты оных на операцию забираешь. Ни следа тревоги в глазах, ни тени переживания. Ты им вслед кричишь, что приходите завтра с утра и в справочной вам подскажут, где ваш дедуля и каково его состояние. А тебе в ответ, ладно, доктор, постараемся прийти. В глазах же явственно читается "нееее, теперь это уже не наша проблема, а ваша, вы и беспокойтесь о состоянии". Много таких случаев. Пожалуй, большинство. Как тут гнили не поселиться в голове. И через реалии эти неприглядные перестаешь вообще верить, что бывает иначе. ...И тот факт, что бабушку, неудачно упавшую на какую-то стеклянную дрянь и распоровшую себе спину, могут в самое рабочее время ждать в приемном покое дочь и внук, уже не умещается в голове. Ну как же это так, дочь и внук с работы сорвались и в больницу поехали к бабуле, ждут окончания операции и хотят поговорит с врачом?! Может, и не падала она никуда, а бытовуха-поножовщина опять какая приключилась, а родня теперь милиции боится? Идешь к родственникам пациентки, говоришь с ними противноватым голосом, обстоятельства расспрашиваешь... А потом понимаешь, что нормальные они люди, которые беспокоятся, переживают и заботятся о своей немощной уже бабушке. Никто ее не резал, не бил, не морил голодом. Это все твоя собственная гниль головняная, из-за которой уже не продохнуть. И стыдно так за себя делается, хоть плачь...